-А вы знаете, где я нахожусь? Думаете, в груди, где и положено быть всякому уважающему себя сердцу? Там я и находилось, и было мне хорошо и отрадно, билось я ровно и спокойно, пока ни появился он и ни вынул меня оттуда… Сначала я и не думало покидать своего места, но он звал меня снова и снова, говорил, что в его руках мне будет теплее… Да и биение моё стало учащаться. Как только услышу его голос, так начинаю стучать и стучать, а отчего – не пойму. Спрашиваю себя: ну, почему я стучу? зачем? – а само едва не разрываюсь на части от этого стука. А когда он уходил, и становилось тихо – тоска меня мучила, да какая тоска: страшно делалось!.. На белый свет глядеть не хотелось!.. А все вокруг говорили мне: ничего, это проходит. И – я им верило. Но шли недели, месяцы, годы; я всё болело и болело, ничего-то меня не радовало, и вот, наконец, стало мне невыносимо тесно в груди, и так захотелось из неё вырваться и упасть прямо ему в руки, что я не выдержало и открылось ему. А он взял меня так, будто я не сердце – а мячик. А я-то думало, что он будет беречь и лелеять меня, как обещал когда-то… Ах, чего я только ни испытало, пока он играл мною: от великого счастья до бесконечного отчаяния!.. Он приходил всегда так неожиданно, а уходил – так надолго. Сам того не замечая, он научил меня любить и ненавидеть, ревновать и надеяться, терпеть и ждать. Порой боль была такой невыносимой, что мне хотелось остановиться, замереть навсегда… А сколько раз я пыталось забыть его, вернуться на своё прежнее место и зажить своей прежней, спокойной жизнью, и даже отдать себя кому-то ещё, но жизнь без него теперь теряла всякий смысл… Как случайно сбитое яблоко не может вновь прирасти к ветке, на которой висело, так и сердце, растревоженное однажды, не может стать таким, каким было оно до этого, и не может больше принадлежать самому себе. Сердце, отданное добровольно, теряет свою свободу; попадая в чужие руки, оно становится твёрдым, как камень, а служить с пользой может лишь тому, кого оно само себе выбрало, и ответного согласия ему не нужно. Ведь когда настоящее Сердце заковывает себя в цепи Любви, разорвать их не в силах ни Человек, ни Бог, ни Время, ни Судьба, ни даже сама Смерть… Он этого не понимал, когда играл мною, как мячом, когда подбрасывал и не ловил, а я едва не разбивалось, истекая кровью и слезами… В конце концов ему это наскучило, и он отбросил меня в сторону, и закатилось я в самый дальний угол его души, и пребываю там по сей день. А это – всё равно, что лежать в шкафу среди старых вещей, ненужных и забытых, и ждать, когда о тебе вспомнят и вытащат оттуда, хотя бы только для того, чтобы смахнуть пыль… Как тихо и темно… Лишь узкая полоска света пробивается в щёлку, и я всё смотрю в неё с надеждой, что он вот-вот откроет дверь и возьмёт меня… И – я всё прощу. Я же – сердце, настоящее, живое, и я умею любить и ждать… 19 – 21 ноября 1997 г.